Почему женщин мужья впрягали в повозку
Посмотреть на Федосью сбежалась вся округа: такие события в Богородском видали нечасто. Степан Мякотин, приехав с ярмарки, прознал, что супруга была любезна с другим. Получив признание, не успокоился. И, чтобы «научить» жену, запряг её в сани. Так поступали и до него, так делали и позже.
![](data:image/svg+xml;utf-8,<svg xmlns="http://www.w3.org/2000/svg" width="1080" height="795" />)
Чаще всего запрягали рядом с лошадью – одной женщине не сдвинуть с места телегу или сани. Ни родственники, ни односельчане, в такое дело не вмешивались: если замарала своё имя, значит должна отвечать. Даже родителей не подпускали близко. А они и не спешили на помощь – наоборот, всячески винились перед зятем. Часто считали, что неправильные поступки взрослого – результат неверного воспитания.
Это называли «сором» - или стыдом.
Честная женщина даже подумать не должна была, чтобы поступить, как Федосья. И на то был направлен весь патриархальный уклад жизни.
«Знатные женщины находятся под строгим надзором, они принимают посещения единственно от ближайших родственников, и только по особому благоволению муж выводит к гостям жену», - записал француз Жак Маржерет, более десятка лет проживший на Руси и составивший в 1607 году ценный для историков труд: «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского».
Делами семейными занималась церковь. За нарушение обетов полагались епитимьи или мог последовать развод. Но чаще такие вопросы решали сами, внутри рода. Традиции были куда сильнее законов. И то, что происходило в селе Богородское в начале восемнадцатого века, бытовало ещё и столетие спустя. Максим Горький описал, как в деревне Кандыбовке, в 1891 году, муж запрягал в телегу свою оступившуюся жену.
Народная традиция воспевала добрую супругу – послушную мужу, уважительно относящуюся к его родителям, заботливую с детьми и, непременно, работящую. Она не тратит время попусту, всегда занята, и не старается выделить лишний часок на разговоры с соседками. Кстати, эту особенность – вести долгие беседы – всячески порицали в сказаниях и повестях. А в поучении к сыновьям, отцы нередко отмечали: «Не сказывати жене правды ни в чём». Дескать, разнесёт потом по соседкам. А там, где беседы и праздность – там и до «сорома» недалеко.
Учить за проступки разрешал и Домострой. Про телегу там, конечно, ни слова, но написанное не всегда соотносилось с обычаем. В Малороссии, например, могли просто надеть на шею хомут. Иногда это был самодельный хомут, из соломы, испачканной сажей – чтобы подчеркнуть неблаговидность поступка. В таких случаях к телеге не припрягали, но могли провести по селу, под смешки и выкрики всей округи.
К замужним было принято относиться строже. Если совершался проступок, то вину однозначно перекладывали на женщину. Известен случай в Ярославской губернии в XIX веке, когда жена одного из братьев предпочла другого. Как описывают этнографы, всё негодование обрушилось на супругу: «Брат не виноват, - говорил муж, - женщина всякого может увлечь».
А впрягать в телегу продолжали и в двадцатом столетии, в Алтайском крае. Исследователь русской старины, Наталья Пушкарёва, указывала, что лошадь при этом могли пустить вскачь, и тогда поспеть за ней было очень непросто. Художник Александр Бучкури в 1936 году написал об этом картину "Вывод".
Любопытно, что историки не находят подобных примеров ранее шестнадцатого века. Вполне возможно, что такая традиция сложилась и закрепилась именно в то время, и продержалась почти триста лет. Есть версия, что связано это могло быть с общим закрепощением – с развитием крепостного права. Когда один человек мог принадлежать другому, в целом менялась сама логика отношений между людьми. Не равные – а непременно зависящие друг от друга.
А вот в Хорватии запрягать женщин было обычаем Пепельной среды – и никто не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Наоборот, это был символичный жест-оберег для всего села. Впрягались в плуг втроем или вчетвером, и с песнями и смехом везли его по каждой улице, а потом проходили вокруг села, образуя замкнутое кольцо. Такую же традицию соблюдали в Словении и в некоторых белорусских сёлах.
Интересно, что поляки поступали так же, как в России – могли надеть хомут на шею той жене, про которую стало «известно недоброе». В сани или телегу не впрягали, но жест считался говорящим. Не нужно было никому и ничего объяснять, потому что при виде хомута каждый и так понимал, что именно произошло.
5 comments